Лосев Валерий Михайлович
(14.08.1935-08.03.1999)

Арктический гидролог, выдающийся специалист ледовой разведки.
Родился в деревне Ильеши Волосовского района Ленинградской области. Его родители были агрономами, работали в совхозах сначала Ленинградской области, а с 1938 года Новгородской области, куда переехала семья, поселившись в г. Валдай.
Война заставила Лосевых эвакуироваться в г. Ачинск Красноярского края. Родители продолжали работу агрономами в совхозе оборонного завода №703, производившего минометы, а в 1942 году отец добровольцем ушел на фронт, вернувшись только в 1946 году.
Из эвакуации семья возвратилась в Волосовский район. В 1950 году Лосев окончил семилетку и поступил в Ленинградское медицинское училище, но медицина была не его делом. Через год по стопам старшего брата он перешел в Ленинградское Арктическое училище, которое окончил в 1956 году, получив диплом техника-гидрометеоролога. С этого момента вся его жизнь оказалась связанной с Арктикой.
Сначала была работа на Шпицбергене, затем в Арктическом научно-исследовательском отделе (АНИО) на Диксоне в составе аэрометеорологической группы. Специальность аэролога нравилась Лосеву, но чего-то в ней ему не хватало. Ему недостаточно было рутинной академической работы. Он много читал об арктическом судоходстве, при осуществлении которого приходится постоянно и оперативно принимать решения, обеспечивающие наиболее безопасную и успешную проводку судов. Зимой 1958 года Лосеву удалось перейти в научно-оперативный отдел АНИО, где до начала навигации 1959 года он по руководствам, наставлениям, отчетам, лоциям изучал методику ледовых авианаблюдений, т.е. фактически осваивал новую специальность, превращаясь из аэролога в ледовика. Затем были курсы ледовых разведчиков в ААНИИ, и уже в мае 1959 года под присмотром опытных инструкторов он участвовал в ледовой разведке в Арктике. Этим он занимался и все последующие годы, набираясь собственного опыта, перенимая опыт своих старших товарищей.
Жизнь показала, что Лосев был рожден для этой работы, требующей обширных познаний во всем, что касается арктических льдов, великолепной зрительной памяти, больших аналитических способностей, мгновенной реакции, веры в себя и, конечно, недюжинного физического здоровья. Лосев все это имел. Быстро он стал одним из лучших ледовых разведчиков. В его служебной характеристике есть очень показательные слова: «пользуется большим авторитетом среди…. летчиков полярной авиации и моряков». Эти слова дорогого стоят. Завоевать авторитет у полярных летчиков и моряков, каждый из которых сам себе авторитет, чрезвычайно сложно.
В 1975 году Лосев решил уйти из ААНИИ. Его пригласили в первый состав экипажа атомного ледокола «Арктика». Вот оценка, данная ему капитаном «Арктики» Ю.С. Кучиевым: «Лосев В.М. – один из лучших гидрологов-разведчиков ААНИИ. Его согласие пойти работать к нам прошу расценивать как событие большой важности, ибо наличие на ледоколе гидролога столь высокой квалификации – это гарантированный успех проводки судов оптимальным путем. Прошу дать указание об ускорении оформления тов. Лосева В.М.».
Все последующие годы работа Лосева была связана с Мурманским морским пароходством. Благодаря своим профессиональным качествам он стал легендарной личностью в Арктике. Приведем слова одного из руководителей ФГУП «Атомфлот» Н.Г. Бабича, успешно начинавшего свою карьеру с ледового разведчика: «Представьте себе ситуацию – самолет несется на высоте 100 метров. ИЛ-14 в минуту пролетает 4 километра. Гидролог прильнул к иллюминатору. Он должен запомнить все, что видит внизу, в малейших подробностях. Одновременно с этим его мозг анализирует увиденное. Одновременно гидролог должен рисовать карту ледовых полей. И так на протяжении нескольких часов. Напряжение сумасшедшее. Человек изначально должен обладать феноменальными природными данными – памятью, острым глазомером, он должен быть аналитиком, математиком, астрономом, картографом и первоклассным авиационным штурманом. Определение места нахождения самолета у гидрологов было зачастую точнее, чем у штатных штурманов самолетов. У Лосева же это было доведено до совершенства – он чувствовал скорость самолета до одного километра, разворот – до градуса и брался за вычисления только для того, чтобы определить ветровой снос машины. А если ветра не было, то он просто мог ткнуть пальцем в карту и сказать: «Мы тут». Показательны слова Бабича «чувствовал скорость, чувствовал разворот». Это «чувствовал» не приходит с опытом, не приобретается тренировками, оно либо есть, либо его нет. Это талант, это дается свыше.
Вот еще одно впечатление Бабича: «…очно я познакомился с Валерием Михайловичем только в 1983 году в Певеке. Тогда сложилась очень тяжелая обстановка. Один транспорт был затерт льдами и погиб, а еще 29 готовились к зимовке. Меня отправили в командировку, в том числе и для того, чтобы я подменял, если нужно, Лосева. Когда я ему про это сказал, то услышал: «Этого не будет». Я очень хотел, чтобы он взял меня в полет. Едва уговорил. Тогда уже летали на вертолетах. Летим. А полетели далеко – миль за 100. Мы заранее договорились, что после полета сравним свои наблюдения. Я приготовил инструмент, карту. И тут вижу, что Лосев ничего не записывает. Просто сидит рядом с пилотом и по сторонам смотрит. Иногда делал ему знак рукой, и летчик поворачивал машину в нужное место. Тут надо сказать, что пилоты были у Лосева вышколены. Командиром на борту был он, а не летчик. Ну, пролетали мы так несколько часов, возвращаемся на ледокол. Поднимаемся на мостик. В полной тишине все, кто стоял у штурманского стола, расступились перед Лосевым, освобождая ему проход. Он прошел как король. Посмотрел на карту, взял в руки карандаш и за несколько минут нарисовал всю ледовую обстановку. А заодно и курс ледоколу. Капитан заикнулся: «Валерий Михайлович, а почему нельзя вот тут пройти?» – «Я для чего летаю? Ты пойдешь там, где я скажу! И только так!». – «Да, да, Валерий Михайлович, сделаем так, как вы скажете». Я ошалел».
Лосев творчески относился к совершенствованию ледовой авиаразведки, интересовался развитием новых средств сбора ледовой информации. Он принимал участие в испытаниях создаваемого в одном из НИИ радиолокационного измерителя толщины льда с самолета. Сверял толщину льда, фиксируемую прибором с данными полярных станций и с ее оценками по возрасту льда, оценивал погрешности толщиномера, обусловленные рядом факторов, особенно торосистостью льда и его соленостью. На этом основании давал рекомендации по доводке толщиномера. Им был внесен также ряд предложений по приданию прибору такой конструктивной формы, которая позволяла бы удобно пользоваться им во время выполнения ледовой разведки. В составе группы специалистов, осуществлявших разработку и испытание прибора, В. М. Лосев был удостоен Государственной премии, имел и другие государственные награды. За год до гибели ему вручили орден Мужества.
Лосев одним из первых стал осуществлять ледовую разведку в сумерки и во время полярной ночи. Он утверждал, что, имея такие ледоколы, можно вести арктическую навигацию круглый год. Единственно, что, по его мнению, не доставало – это надежного вертолета для ледовой разведки, оборудованного радаром, прожектором, другими необходимыми радионавигационными средствами для полетов в условиях ночи и непогоды на расстояние десятков и сотен миль от родного ледокола.
Это слабое звено процесса ледовой разведки и сыграло роковую роль в его судьбе.

В марте 1999 года атомный ледокол «Россия», на котором работал Лосев, выполнял плановую проводку с востока на запад латвийского танкера «Самбург». Танкер доставил топливо в порт Дудинка и должен был вернуться в Мурманск. Маршрут проходил через прол. Югорский Шар. 8 марта Лосев на вертолете Ми-2, пилотируемом Ю. Грековым, при хорошей погоде вылетел для проведения ледовой разведки. Через час после вылета Греков вышел на связь с ледоколом и сообщил, что в зоне разведки поднялся сильный ветер, и пошел снег. Работать в таких условиях было опасно, и экипаж получил разрешение в случае чего посадить вертолет на припайный лед с южной стороны острова Вайгач. После этого радиосеанса связь с вертолетом прервалась. Когда все сроки ожидания закончились, ледокол отправился на поиски пропавших, но подойти к берегу Вайгача из-за мелководья не мог. На следующий день из Нарьян-Мара и Воркуты на поиски вылетели два Ми-8 со спасателями. Разбившуюся при посадке машину они нашли в 2 км от села Варнек на острове Вайгач. Пожара и взрыва не было, но оба члена экипажа погибли от сильного удара.
Смерть Лосева ошеломила всех, кто его знал. « …такого, как Валерий Лосев, не было и не будет» – сказал Н.Г. Бабич.
Похоронен на городском кладбище Мурманска в поселке Мурмаши.
Мыс (Мыс гидролога Лосева) на северо-западе Югорского полуострова. Назван 8 мая 2002 года решением Правительства РФ.