Матюшкин Федор Федорович
(10.07.1799–16.09.1872)

Адмирал, исследователь Арктики, кругосветный мореплаватель.
Матюшкин происходил из старинного русского дворянского рода. Родился в Германии, в Штутгарте, где его отец состоял надворным советником при русском посольстве. В городе не было русской церкви, и мальчика окрестили по лютеранскому обычаю. Мать оставила сына на попечение отца и уехала в Россию наставницей в Московский Екатерининский институт. Детство Матюшкина не было счастливым. После ранней смерти отца мать забрала 10-летнего мальчика и поместила его в Благородный пансион при Московском университете, где он и получил начальное образование. Благодаря покровительству императрицы Марии Федоровны Матюшкина допустили к экзаменам в только что основанный Царскосельский лицей, в который разрешено было принимать только детей из знатных и лично знакомых царю семей. После успешной сдачи экзамена в возрасте 12 лет Матюшкин стал лицеистом первого, как его потом называли «пушкинского» набора.
Мальчик имел добродушный мягкий характер, но сильную волю, прекрасные дарования и отменное прилежание. В официальном табеле, составляемом на каждого из выпускников, о Матюшкине сказано: «весьма благонравен, при всей пылкости вежлив, искренен, добродушен, чувствителен; иногда гневен, но без грубости». Уже в лицее всеми отмечалась его страстная любовь к морю. Матюшкин вызывал симпатию и у товарищей, и у педагогов, был одним из ближайших друзей Пушкина и в годы учебы, и после окончания лицея.
Из лицея Матюшкин был выпущен коллежским секретарем. Директор лицея Е.А. Энгельгардт с помощью Министерства народного просвещения помог Матюшкину войти волонтером в состав команды шлюпа «Камчатка», который под командованием В.М. Головнина отправлялся в двухлетнее кругосветное плавание с заходом на Камчатку и в Русскую Америку. Попасть на корабль к строгому и требовательному Головнину считалось большой честью даже для заслуженных морских офицеров. Все решила личная встреча с Головниным, к которому Матюшкин пришел с рекомендательным письмом от Энгельгардта. Прочитав письмо, Головнин сказал: «Вот вас рекомендуют, а дорогой не помрете? И скучно, доложу вам, будет, и тошнить станет от качки: пожелтеете, аппетита лишитесь, а чего ради?». И после паузы добавил: «Не испугал? Ну, короче скажу: чуть что – в Англии высажу. Поручений пока никаких вам не даю».
Так исполнилась заветная мечта Матюшкина стать моряком. Его приняли волонтером с последующим зачислением в мичманы, «если к тому стараниями его представится возможность».
К сожалению, оказалось, что молодой моряк жестоко страдает от морской болезни. Головнин даже предлагал ему остаться в Портсмуте, но Матюшкин заверил его, что все перетерпит, и об уходе с корабля не может быть и речи. На борту «Камчатки» он познакомился с будущими выдающимися мореплавателями и учеными - Ф.П. Литке и Ф.П Врангелем. Молодые мичманы, понимая состояние Матюшкина, как могли, поддерживали его, рассказывали о себе, расспрашивали о лицее, о Пушкине. Их связывала тяга к знаниям, любовь к морю, путешествиям. Доверительными и теплыми стали отношения молодых людей с Головниным. Дружбу с ним они сохранили на долгие годы.
Плавание много дало Матюшкину. Он стал опытным, закаленным моряком. Мягкость и доброжелательность помогали ему легко сходиться с людьми. На Камчатке и в Русской Америке Головнин поручал ему поездки для ознакомления с бытом и нравами местных жителей. Дружеские отношения установились у Матюшкина с правителем Камчатки знаменитым П.И. Рикордом и его женой Людмилой Ивановной. Образ этой прекрасной женщины на всю жизнь остался в сердце Матюшкина. Он искал такую же, но не нашел, так никогда и не создав семьи: «Не потому один я, что никого полюбить не хочу, а потому, что та, которую люблю, недосягаема и мешает мне сходиться с другими».
По окончании плавания Матюшкину было присвоено звание мичмана. Теперь он с полным правом мог сказать о себе то же самое, что говорил позже Литке: «В начале похода я не имел никакого представления о службе: воротился же настоящим моряком, но моряком школы Головнина».
Несмотря на прекрасный отзыв Головнина, официальное решение о зачислении его на флот было принято только через три месяца после завершения плавания в декабре 1819 года. И лишь в феврале 1820 года после ходатайств Энгельгардта и князя Голицына Матюшкину был пожалован орден Св. Анны 3 степени, который к тому времени уже получили его товарищи.
В 1820 году была организована экспедиция для описи побережья Сибири к востоку от реки Колымы, участка наименее полно описанного в процессе ВСЭ. Кроме того, необходимо было исследовать район к северу от побережья с целью поисков земли, известной по рассказам местных жителей. Во главе экспедиции был поставлен Врангель, который в качестве своего помощника пригласил Матюшкина. Им предстояло сменить борт корабля на нарты с собачьими упряжками, а океанские просторы на заснеженную тундру и ледяные торосы.
Экспедиция отправилась из Петербурга в конце марта 1820 года и через 10 дней прибыла в Москву, путь из Москвы до Иркутска длиной 5317 верст преодолели за полтора месяца. В Иркутске Врангель и Матюшкин были представлены сибирскому генерал-губернатору М.М. Сперанскому, принявшему деятельное участие в организации экспедиции.
Матюшкин выехал на север раньше основной части экспедиции для закупки продовольствия и строительства зимовья у мыса Баранов Камень и обсерватории. По приезде в Нижнеколымск он обнаружил, что местные власти ничего не сделали из того, что было им предписано, поставив экспедицию в очень тяжелое положение. Лишь стараниями Матюшкина начали строительство обсерватории, а сам он выехал к устью Колымы для закупки у местных жителей рыбы для собак.
В ноябре 1820 года после почти восьмимесячного пути через Сибирь участники экспедиции добрались до Нижнеколымска. Завершив подготовку, Врангель, Козьмин и три казака отправились вдоль побережья к Чаунской губе, от устья Колымы на восток к Шелагскому мысу, восточному входному мысу Чаунской губы. Они должны были решить одну из задач экспедиции – установить существует ли здесь перешеек между Азией и Америкой, как утверждали некоторые зарубежные географы. Матюшкин же отправился на ярмарку в село Островное, где должен был встретиться со старейшинами и расспросить их о предполагаемой к северу от устья Колымы неизвестной земле. Решение этого вопроса было второй основной задачей экспедиции. Лишь один из старейшин Валетка нарисовал на снегу остров к северо-востоку от мыса Шелагского.
Возвратившись в Нижнеколымск, тут же отправились в новый поход, теперь к северу для разрешения загадки «Земли Андреева». Преодолевая параллельные гряды торосов, глубокие, заполненные снегом расщелины между ними, страдая от снежной слепоты, путешественники удалились на 215 километров от берега и, не встретив новых земель, вынуждены были повернуть обратно и заняться описанием Медвежьих островов. Отряд Матюшкина описал остров Четырехстолбовой.
Летом 1821 года экспедиция обследовала Колымский регион, отряд Матюшкина провел описание бассейна Большого Анюя, правого нижнего притока Колымы.
Третий поход по льду был предпринят весной 1822 года от мыса Большой Баранов, расположенного восточнее устья реки Колымы. Им удалось пройти на север от берега более чем на 250 километров, достигнув 72° 02′N, откуда они были вынуждены повернуть назад, встретив открытое бушующее море. Вышли на берег в мае после 46-дневного скитания по льдам.
Летом 1822 года отряд Матюшкина произвел опись тундры к востоку от устья Колымы и исследовал район Малого Анюя.
Год спустя, весной был совершен четвертый, последний поход на север, теперь от мыса Шелагский. Матюшкин в нем не участвовал. Перед ним была поставлена задача описи побережья от Чаунской губы до мыса Северный (ныне Шмидта). Отряд Матюшкина и отряд Врангеля, возвращавшийся из похода на север, встретились на побережье, и эта встреча была поистине спасительной для Врангеля. Они чудом уцелели, попав на мелкобитый дрейфующий лед, но потеряли практически все свое продовольствие, а до ближайшего наземного склада оставалось 360 верст.
Во время съемки Матюшкин встречался с чукотскими старейшинами, которые сообщили ему, что гористая земля хорошо видна летом к северу от мыса Якан, находящегося на 176°32′ E. Путешественники, прибыв на мыс Якан, долго всматривались на север, но земли не увидели. Теперь-то мы знаем, что она там есть. Матюшкин отправился на север, но успеха не достиг.
Спустя 25 лет эта земля была открыта американским капитаном Г. Келлеттом и названа в честь его судна Земля Пловер. Еще через 19 лет американский китобой Т. Лонг назвал эту безлюдную землю «Врангелевой». С таким же правом она могла называться «Землей Матюшкина». Матюшкин был обрадован честностью американца, но к радости примешивалась и горечь.
В 1823 году пришло предписание Адмиралтейств-коллегии закончить экспедицию. По результатам ее Врангель опубликовал книгу, в которую составной частью вошли два отчета Матюшкина. Пушкин не раз советовал ему взяться за написание большой книги. Годы, проведенные на севере, Матюшкин и сам считал самыми выдающимися в его жизни, но книгу так и не написал.
После окончания экспедиции Матюшкин был направлен на службу в Кронштадт. Он находился в подавленном состоянии: не ладилось дело с производством в следующий офицерский чин, грустно было сознавать, что все успехи экспедиции приписаны одному Врангелю. Свои основания для грусти были и у его начальника по экспедиции. Он грустил о том, что ему не удалось ступить на ту землю, которую они искали четыре года. Выручил Головнин, предложивший Врангелю кругосветное путешествие на военном парусном транспорте «Кроткий» к берегам Камчатки: «Берите с собой Матюшкина. И дай бог вам прославить отечество новым вояжем». Матюшкин получил приглашение Врангеля почти одновременно с известием о производстве его в лейтенанты.
Плавание продолжалось в течение 1825–1827 гг.
Возвращение Матюшкина на родину было горестным. Многих его товарищей осудили за участие в восстании на Сенатской площади. Судьба спасла Матюшкина, в его симпатиях к декабристам нет сомнений.
После плавания на «Кротком» пути Матюшкина и Врангеля разошлись. Десять лет совместных экспедиций не сделали их очень близкими. Слишком отличались характеры, да и политические взгляды этих людей: убежденный монархист Врангель и воспитанный в вольнодумной лицейской семье Матюшкин. Тем не менее, до конца своих дней они поддерживали добрые отношения и вели переписку.
До 1833 года Матюшкин служил на кораблях Черноморского флота, участвовавших в военных действиях на стороне Греции против Турецкой империи.  В 1828 году за участие в блокаде Дарданелл он был награжден орденом Св.Владимира 4 степени, а в1831 году он за проведение 18 морских кампаний -  орденом Св.Георгия 4-й степени. В последующие годы список наград Матюшкина пополнился  орденами Св.Станислава 1 степени (1853 год), Св.Анны 1 степени (1861 год), Св.Владимира 2 степени и Св.Владимира 3 степени с мечами (1864 год).

После кратковременного перевода на Балтику в 1835 году он снова вернулся на Черноморский флот, где прослужил почти 15 лет. В 1837–1838 гг. в чине капитан-лейтенанта командовал фрегатом «Браилов», который крейсировал у кавказского побережья для пресечения плавания турецких судов, участвовал во взятии Туапсе. На «Браилове» застало Матюшкина страшное известие о гибели Пушкина. «… Пушкин убит! Яковлев! Как ты это допустил? У какого подлеца поднялась на него рука?...». В нарушение устава он приказал дать траурный залп из всех орудий.
В 1849 году в чине контр-адмирала Матюшкин вновь переведен на Балтику. На рубеже второй половины XIX века он оставил строевую службу, но из флота не ушел, занимая различные посты в морском министерстве, в Комитете по выработке морского устава, возглавлял Морской ученый совет.
В период Крымской войны заслуженный адмирал не остался в стороне от событий. Он был назначен командиром военно-морской базы Свеаборг и сыграл важную роль в отражении нападения английской эскадры, вошедшей в Финский залив. После окончания Крымской войны его произвели в вице-адмиралы, а спустя 11 лет – в полные адмиралы. Помимо службы, он вел большую педагогическую и общественную деятельность: писал учебники, организовал выставку, посвященную Севастопольской обороне, сыграл главную роль в сооружении в Москве памятника Пушкину. С 1861 года был сенатором.
Всю свою жизнь холостяк Матюшкин не имел собственного дома. Его заменяли ему каюта корабля, казарма, палатка, гостиница Демута в Санкт-Петербурге, дома друзей, служебные апартаменты. Лишь к концу жизни он обзавелся собственной дачей, которую очень любил.
Умер Матюшкин в сентябре 1872 года от паралича, к тому времени в живых оставались лишь четыре его лицейских товарища. Его погребли на Смоленском лютеранском кладбище в Петербурге. В 1950 году прах и памятник, гранитная глыба с крестом, перенесены в некрополь мастеров искусств Александро-Невской лавры.
Мыс в Чаунской губе Восточно-Сибирского моря. Назвал в 1823 году Ф.П. Врангель.
Гора на юге острова  Врангеля. Названа геологами.