Челюскин Семен Иванович
(1707–ноябрь 1764)

Штурман, участник Великой Северной экспедиции.
Родился в городе Перемышль Калужской губернии в семье мелкопоместного дворянина. Род Челюскиных с XVI века значился в списках калужских дворян.
Окончил Московскую навигацкую школу и Петербургскую морскую академию. В феврале 1726 года Челюскин был зачислен на морскую службу в чине подштурмана. В 1733 году по предложению В.В. Прончищева, которого знал с детства, он подал рапорт о включении его в состав Великой Северной экспедиции. 17 апреля рапорт был удовлетворен, и Челюскин, произведенный в штурманы, получил назначение в Лено-Енисейский отряд под командованием Прончищева. В распоряжение отряда была передана дубель-шлюпка «Якутск». Летом 1735 года отряд из Якутска спустился вниз по Лене и 2 августа достиг ее устья. Попытки выйти в море по одной из западных Ленских проток оказались неудачными. Было принято решение идти восточной Быковской протокой, что значительно удлиняло маршрут. Огибая дельту Лены, путешественники двигались вдоль берега, производя промеры и опись побережья. Это плавание не стало бесполезным: выполненная съемка позволила положить на карту дельту Лены в ее истинных очертаниях. Ясно, что ответственность за обеспечение плавания в равной степени ложилась на командира и штурмана. К концу августа удалось дойти до устья реки Оленек, где отряду пришлось остаться на зимовку. Зима прошла успешно, но весной многие члены экипажа, в том числе и командир, заболели цингой. Тем не менее летом 1736 года «Якутск» вместе с уже тяжело больным Прончищевым прошел на запад до устья Анабара, затем двинулся на север и достиг широты 77° 29'N (по уточненным данным 77° 55'N). После этого вернулись на новую зимовку в устье Оленека, где Прончищев умер. Командование отрядом принял Челюскин, который отправил Берингу в Якутск подробный рапорт о плавании, а зимой отправился в Якутск, куда смог добраться только в июле. Журналы и составленную карту он передал лейтенанту Д.Я. Лаптеву, который уезжал в Петербург.
Дубель-шлюпка пришла в Якутск в сентябре 1737 года. Челюскин, уверенный в том, что работы будут продолжены, ожидая нового начальника, делал все возможное для подготовки к предстоящим плаваниям.
Новый начальник, Х.П. Лаптев, прибыл в Якутск в мае 1739 года. Благодаря Челюскину судно уже было готово к плаванию.
Летом 1739 года под командованием Лаптева судно прошло вдоль берега Таймыра до мыса Фаддея, зазимовали в устье Хатанги.
Летом 1740 года на «Якутске» продвинулись к северу только до 75° 21'N, где судно было зажато льдами и в безнадежном состоянии оставлено командой. Вместе с командой Челюскин вернулся на место прошлогодней зимовки. После потери судна на совете руководства отряда пришли к выводу о том, что опись неисследованной территории нужно производить сухопутным путем. Ее решили вести тремя небольшими отрядами, которые возглавили Лаптев, Челюскин и Чекин. Главная тяжесть труда и главные заслуги выпали на долю Челюскина.
Весной 1741 года он на собаках прошел по суше до реки Пясины, по ней спустился до устья и повторил опись Д.В. Стерлегова западного берега Таймыра до мыса Стерлегова. Там встретил Лаптева и с ним на оленях добрался до Енисея. Зимой 1741 – 1742 гг. на собаках Челюскин проехал от Туруханска до устья Хатанги и затем совершил главное дело своей жизни: описал весь восточный берег Таймыра до «Восточно-северного мыса» – самой северной точки Евразии. Оттуда он повернул на юго-запад и закончил опись берега у 76° 42'N – пункта, на котором в 1741 году остановился шедший с запада Х. Лаптев. Задание было выполнено, и Челюскин через Енисейск отправился в Петербург.

В последующие годы, после смерти Челюскина, делались попытки умалить подвиг этого замечательного человека. Так Ф.П. Врангель  писал: «…. как не произведено наблюдений для определения широт, и опись была весьма поверхностная то о положении сего берега знаем токмо, что оный омываем океаном, не соединяясь ни с какою неизвестною, к северу лежащею землею; из журнала Челюскина не видно даже счислимой широты самой северной оконечности сего берега…. так что положение Северовосточного, иначе Таймурского мыса, т.е. самого северного мыса Азии, остается не определенным…». Такой отзыв позволил К. Бэру заключить, что «…оконечность Северовосточного мыса и с сухого пути никогда не была достигнута..», что Челюскин «…чтобы развязаться с ненавистным предприятием, решился на неосновательное донесение…», что поэтому «… северный берег Сибири может быть простирается гораздо далее». Неясно, что помешало Врангелю разобраться с материалами Челюскина. Подробное извлечение из журнала Челюскина, сделанное в 1851 году историком А. Соколовым, и положение берега на карте опровергают заключение о недостаточности произведенной Челюскиным съемки. В ней есть не только счислимый, но и астрономически определенный пункт северной оконечности Азии. Как сказал Соколов, «… этим оправдывается неправедно заподозренная память почтенного труженика, и география приобретает несомненный, очищенный от произвольных умозаключений факт». Р. Амундсену принадлежат слова: «… Его карта – лучшее доказательство того, что им сделано. Мыс Челюскин нанесен на ней совершенно правильно». Высочайшую оценку Челюскину дал академик А.Ф. Миддендорф: «… Ему удался этот подвиг, неудавшийся другим, именно потому, что его личность была выше других. Челюскин – бесспорно венец наших моряков, действовавших в том крае при большой настойчивости».
В 1742 году Челюскина произвели в мичманы, далее он служил на Балтийском флоте и в 1751 году был произведен в лейтенанты. Ему поручили командовать придворными яхтами, но на этой должности он не пришелся ко двору. В 1754 году получил звание капитан-лейтенанта. О новых плаваниях и исследованиях не было речи. В 1760 году после ухода в отставку в звании капитана 3 ранга он поселился в своей деревне вблизи города Перемышль, где и умер. Место захоронения его не установлено.
Мыс, северная точка Азии. Назван академиком А.Ф. Миддендорфом в 1843 году.
Островок в Таймырской губе. Назван академиком А.Ф. Миддендорфом в 1843 году.