Урванцев Николай Николаевич
(17(29).01.1893–20.02.1985)

Геолог, выдающийся арктический исследователь.
Родился в городе Лукоянов Нижегородской губернии в семье мелкого купца. В 1907 году отец разорился и стал работать по найму.
В 1911 году Урванцев окончил Нижегородское реальное училище и из-за материальной необеспеченности поехал учиться в Томск. Там он поступил на горное отделение технологического института, зарабатывая на учебу участием в изыскательских партиях на Чулыме, Алтае, в Хакассии.
Институт окончил в 1918 году по первому разряду, получив звание горного инженера-геолога. Практически сразу по окончании он был введен в состав только что организованного Сибгеолкома и получил задание по поискам в низовьях Енисея каменного угля для нужд строящегося Усть-Енисейского порта, а также месторождений меди и угля в Норильском районе. Об их существовании было известно из материалов академика Ф.Б. Шмидта, побывавшего здесь в 1866 году. Главной целью экспедиции, запланированной на 1919 год, являлось выполнение первого задания, так как от этого зависели экономичность и эффективность морских перевозок, жизненно важных для развития края. Проведенные Урванцевым в 1919 году геологические изыскания показали, что в непосредственной близости к низовьям Енисея нет промышленных залежей угля. Поэтому на 1920 год Сибгеолком утвердил задание о проведении геологической съемки и разведки Норильского угольного месторождения. С учетом его удаленности от Енисея одновременно были запроектированы железнодорожные изыскательские работы для прокладки узкоколейных трасс по вариантам Усть-Порт–Норильск и Дудинка–Норильск.
Преодолев все трудности организации и транспортировки, включавшей в себя плавание по Енисею из Красноярска до Дудинки и оленно-пеший переход из Дудинки до Норильских гор, экспедиция Урванцева к концу июля прибыла на место работ. Полевой сезон продолжался 42 дня, в течение которых был проделан огромный объем работ, позволивших составить крупномасштабную инструментальную топографическую карту, а на ее основе – геологическую карту Норильского угольного месторождения. Такой человек, как Урванцев, не мог ограничиться изучением ограниченного региона, предусмотренного в задании. Он провел геологические маршруты в долины рек Рыбной и Норилки, также на правобережье Норилки в Хараулахских горах, получив общее представление о геологическом строении и истории геологического развития Норильского района. Подсчет угольных запасов дал цифру в 70 млн тонн, что обеспечивало нужды Северного морского пути и Енисейского речного порта на много лет. Кроме того, анализ рудных проявлений показал высокое содержание меди и никеля и их большие запасы. Аналогичных руд в стране до этого отмечено не было. Урванцев назвал это месторождение Норильск 1, будучи уверенным на основании своих геологических маршрутов в окрестностях Норильска, что в ближайшее время здесь будут открыты новые месторождения подобного типа. Изыскания, проведенные железнодорожной партией, показали, что Усть-Порт как основной морской и речной порт малопригоден. Остановились на варианте дороги из Дудинки. Железнодорожники привязали свои геодезические наблюдения к астрономическому пункту, заложенному на участке работ геологов, и назвали эту точку «нолевым» пикетом.
Находка медно-никелевого месторождения всего в полутора километрах от угольных пластов существенно увеличила промышленные перспективы Норильска. Было решено продолжить разведочные работы в следующем 1921 году, причем проводить их круглогодично. При содействии Сибревкома к весне были завезены в Норильск продукты, закуплены и пригнаны в Дудинку 500 оленей. К началу июля весь состав экспедиции с необходимым оборудованием и снаряжением прибыл в Дудинку, откуда своим ходом отправились в Норильск. Огромный караван растянулся на три километра. Заглядывая в будущее, Урванцев думал о том, что будет, когда работы в Норильске разрастутся. Обойтись оленями и даже механическим транспортом не удастся. Потребуется прокладка железной дороги, в качестве другого варианта он рассматривал использование Северного морского пути и водной системы с севера из Карского моря через реки Пясину и Норилку. Уже тогда он наметил исследование этого участка пути и выяснение его возможностей. Если система окажется судоходной, доставку грузов по крайней мере на первых порах можно будет осуществлять морскими и речными судами практически до самого месторождения.
В районе «нолевого» пикета заложили первый жилой дом, склад и баню, причем при строительстве их уже думали о планировке будущего поселка. Одновременно велись работы по закладке первой штольни, которая в будущем сыграла огромную роль в обеспечении топливом строительства Норильского комбината. Из-за отсутствия взрывчатки мерзлую землю долбили вручную. На зимовку остались 8 человек во главе с Урванцевым. Задача на зимовку – продолжение горных работ, а для себя Урванцев наметил изучение географии региона и обследование Пясинской водной системы. Результатом обследования должно было стать создание топографической карты масштаба 1:1000000, опирающейся на астрономические пункты через каждые 50–75 км, и выявление фарватеров в реках и озере Пясино. Попутно предполагалось вести геологические наблюдения.
Составив план своих походов, Урванцев со свойственной ему организованностью и пунктуальностью начал претворять его в жизнь. В ноябре были обследованы река Норилка и озеро Пясино до истока реки Пясины. Путем промера и по желобу в ледяном покрове был найден фарватер. В Норилке глубины везде превышали 2 м, на озере не опускались ниже 1.5–2 м. В феврале–марте 1922 года он обследовал систему крупных озер к югу от Норильска и, наконец, в июне на рыбацкой лодке отправился на обследование самого северного участка водной системы – реки Пясины. В экспедиции изъявил желание участвовать Н.А. Бегичев, намеревавшийся выбрать в районе устья Пясины место для зимовки организуемой им промысловой артели. Весь поход до устья Пясины, в процессе которого велись промер глубин, топографическая съемка берегов, создание астрономических пунктов, геологические наблюдения, продолжался полтора месяца. Тщательно обследовали дельту реки. В результате была установлена судоходность Пясины на всем ее протяжении, что существенно повысило промышленные перспективы Норильских месторождений. Точность выводов Урванцева подтвердила жизнь – во время строительства Норильского горно-металлургического комбината Пясинская водная система активно использовалась для грузовых перевозок.
От устья Пясины морем отправились на Диксон. Во время этого плавания отрядом Урванцева была сделана находка, способствовавшая частичному раскрытию одной из многочисленных загадок Арктики. На побережье Карского моря, в 90 км от Диксона они обнаружили почту Р. Амундсена, отправленную им в 1919 году с двумя моряками П. Тессемом и П. Кнутсеном с места зимовки в районе мыса Челюскин на Диксон.
С речным караваном Урванцев добрался до Дудинки, а оттуда в Красноярск и Томск. Позднее за исследование Пясины Русское Географическое общество наградило его медалью им. Пржевальского, а за находку почты Амундсена от норвежского правительства – именными золотыми часами.
Угольное месторождение Норильска было передано под детальную разведку промышленным организациям, а Геолком занялся Норильским медно-никелевым месторождением. Было решено с лета 1923 года круглогодично вести его геологическое изучение и разведку подземными выработками и бурением. Возглавить эти работы назначили естественно Урванцева. Организация экспедиции оказалась делом чрезвычайно трудным. Лишь в сентябре, решив бессчетное количество разного рода проблем, Урванцев собрал экспедицию в Дудинке. К этому времени он уже был женат на Елизавете Ивановне Найденовой, которую встретил во время подготовки экспедиции в Новониколаевске (Новосибирске) летом 1923 года. Эта женщина стала для него верной спутницей на всю последующую очень долгую жизнь и пережила его на считанные месяцы.
Доставка грузов в Норильск была начата в октябре после появления снега и осуществлялась партиями с одновременным проведением работ на месторождении. Были построены дополнительные жилые и производственные помещения, заложены штольни и буровая скважина. Преодолевая все сложности жизни и работы в условиях Крайнего Севера, ликвидируя частые поломки и аварии, решая многочисленные технические проблемы, экспедиция добивалась достижения поставленной цели. Штольни вошли в сплошную сульфидную руду. Скважина, отстоящая от штольни на 100 м, также вошла в рудное тело и прошла по нему 12 м, что позволило сделать вывод о сохранении или даже увеличении мощности тела. К концу работ в августе 1924 года была добыта опытная партия в тысячу пудов руды, которую доставили в Ленинград. Половину ее отдали в горно-металлургическую лабораторию Горного института для испытаний на технологические методы металлургической обработки, а вторую часть – в Институт методов механического обогащения руд (МЕХАНОБР) на предмет выяснения условий обогатимости норильских руд. Проведенная разведка позволила увеличить прогнозные запасы сплошных сульфидных руд более чем вдвое по сравнению с подсчетом 1921 года.
Урванцева перевели из штатов Томского отделения Геолкома в Ленинградское. Результаты проведенных работ принял и одобрил ученый совет Геолкома, однако необходимость дальнейших исследований была признана экономически нецелесообразной. Урванцев имел смелость не согласиться с решением высокой комиссии и подал свое особое мнение. Высший Совет народного хозяйства, возглавляемый Ф.Э. Дзержинским, поддержал Урванцева и постановил продолжить работы в еще более крупном масштабе, начиная уже с весны 1925 года. Начальником экспедиции назначили П.С. Аллилуева, Урванцев стал его заместителем. В последующие годы работы продолжались не только в большем объеме, но и на более высоком техническом уровне. Был применен гусеничный транспорт, большое количество разборных буровых установок, использованы геофизические методы разведки. К 1928 году открыли месторождение «Норильск II» и в последующие два года вели его разведку. После 1929 года началась детальная разведка этих месторождений по выявлению запасов высоких категорий, необходимых при проектировании промышленного горного предприятия. Решение этой задачи, не входившее в компетенцию Геолкома, было передано другим организациям, поэтому Урванцев участия в этих исследованиях уже не принимал. На основе всей совокупности полученных данных правительство в 1935 году приняло решение о строительстве Норильского горно-металлургического комбината.
В 1930 году правительственная комиссия одобрила план Г.А. Ушакова по давно назревшему исследованию архипелага Северная Земля, открытого гидрографической экспедицией Северного Ледовитого океана под командованием Б.А. Вилькицкого в 1913 году. Суть плана состояла в том, что четверка отборных профессионалов будет высажена на Северную Землю и за два года с использованием собачьих упряжек проведет ее полуинструментальную топографическую съемку.
В феврале на заседание этой комиссии по обсуждению плана работ в числе многих известных исследователей Севера был приглашен и Урванцев. Случилось так, что в поезде по дороге из Ленинграда в Москву Урванцев и Ушаков оказались в одном купе. Познакомившись, они проговорили всю ночь, обсуждая предстоящее исследование. Взгляды их по вопросу организации экспедиции совпадали, и к обоюдному удовольствию Урванцев согласился с предложением войти в состав четверки участников, возглавляемой Ушаковым, в качестве научного руководителя экспедиции. В его задачи входили топографическая съемка, определение астрономических пунктов, геологические, геоморфологические, метеорологические, магнитометрические наблюдения. Еще до утверждения плана работ Ушаков и Урванцев занялись составлением списков всего необходимого, а после утверждения немедленно приступили к организации, так как сроки были чрезвычайно сжатые. Каждый участник экспедиции, в которую, кроме Ушакова и Урванцева, входили новоземельский охотник С.П. Журавлев и радист В.В. Ходов, имел свой определенный круг обязанностей. Ленинградская квартира Урванцева превратилась в склад самых разнообразных предметов. Огромную помощь оказывала Елизавета Ивановна, особенно, будучи врачом, в подготовке медикаментов и медицинского оборудования. Главной задачей Урванцева, помимо участия в решении многочисленных общехозяйственных вопросов, была подготовка научного оборудования. Многое у него имелось от предыдущих экспедиций, многое пришлось доставать с помощью различных научных учреждений. Урванцев также спроектировал жилой домик по типу того, что был у него в Норильске.
Благодаря форсированной работе всех участников экипировку экспедиции удалось полностью закончить к концу июня. Как показал весь ход этого выдающегося беспрецедентного арктического предприятия, организация была проведена блестяще.
12 июля экспедиция стартовала из Архангельска на ледокольном пароходе «Г. Седов». Помимо доставки группы Ушакова на Северную Землю, в задачи этого рейса входило исследование северной части Карского моря.
22 августа судно подошло к группе мелких островов, судя по их координатам, окаймлявших Северную Землю с запада. За ними простирались невзломанные, непосильные для «Г. Седова» льды. Приняли решение выгружаться на маленьком островке, к которому вплотную подходила чистая вода. Уже 30 августа состоялось официальное открытие первой североземельской полярной станции. Как выяснилось впоследствии, она отстояла от объекта исследований на 60 км, таким образом, протяженность каждого маршрута увеличивалась на 120 км тяжелейшего пути.
Сразу же началась напряженная работа по подготовке к походам, которая совмещалась с дооборудованием базы. Первоочередной задачей явилась заготовка корма для сорока собак. Для обеспечения фронта работ в 1931 году предполагалось создать основное продовольственное депо на ближайшей точке западного побережья Северной Земли, пересечь ее и заложить депо на восточном берегу.
Уже к концу сентября подготовка к первому походу была закончена. 1 октября, взяв 900 кг снаряжения, в путь отправились Ушаков, Урванцев и Журавлев. Оставшийся на базе Ходов поддерживал регулярную связь с Большой Землей. Сложности пути по торосистому льду, сильный встречный ветер дополнялись естественным для первого маршрута отсутствием слаженности работы и людей, и нетренированных собак. Ценой высочайшего напряжения сил, преодолев все преграды, полярники достигли высокого коренного берега Северной Земли и заложили депо в точке, названной ими мысом Серп и Молот. В этом же походе они положили на карту первые 145 км побережья и 10 октября вернулись на базу. Последующие подготовительные поездки совершали Ушаков и Журавлев. Они завершили создание депо на мысе Серп и Молот, в течение марта организовали депо севернее его, открыв при этом пролив, названный ими в честь Красной Армии, а также устроили склад на восточном побережье у мыса Берга, открытого в 1913 году гидрографической экспедицией Северного Ледовитого океана. Фронт съемочных работ был обеспечен. За время поездок Ушакова и Журавлева остававшиеся на базе Урванцев и Ходов подготовили все необходимые для съемки инструменты.
В конце апреля Ушаков, Урванцев и Журавлев отправились в первый съемочный маршрут для объезда и съемки северной части земли. Маршрут продолжался 38 дней. На карте появился остров Комсомолец – как оказалось, самый северный остров Северной Земли. С его западного берега просматривался еще один довольно крупный остров, названный впоследствии островом Пионер. Стало ясно, что Северная Земля представляет собой не сплошной массив суши, а является архипелагом. В том году к северу от него до самого горизонта простиралось свободное ото льда море.
Вернувшись 29 мая на базу, путешественники после минимального отдыха уже 1 июня отправились в следующий поход. Время подгоняло – наступающее лето грозило распутицей, которая могла значительно усложнить передвижение, а главное – вскрытие моря поставило бы под вопрос возвращение группы на базу. Преодолевая все преграды резко пересеченной, каменистой, покрытой льдом и рыхлым снегом местности, Ушаков, Урванцев и Журавлев пересекли архипелаг и вышли на его восточный берег к мысу Берга. Воспользовавшись великолепной обнаженностью геологического разреза, Урванцев проводил описание обнажений и отбор образцов пород, что ему, как истинному геологу, приносило глубочайшее моральное удовлетворение, компенсировавшее дополнительные физические тяготы. На мысе Берга группа разделилась. Журавлев, забрав оставленные в предыдущем маршруте коллекции и медвежьи шкуры, в одиночку отправился на базу, стремясь опередить распутицу, а Ушаков с Урванцевым со съемкой двинулись на юг. В результате этого похода, продолжавшегося 51 день и завершившегося 20 июля, на карту был положен самый крупный остров архипелага – Октябрьской Революции. Этот маршрут оказался наиболее тяжелым и опасным, потребовавшим от путешественников колоссального напряжения всех душевных и физических сил. Движение по суше было затруднено из-за быстрого таяния снега. Нарты тащили практически на руках. При выходе на припайный лед приходилось брести по пояс в воде, рискуя провалиться в промоины, собаки всплывали, а нарты заливало водой. Во время одного из переходов едва не произошла катастрофа. При пересечении очередного залива по льду, покрытому водой, путешественники попали в шторм. Уровень воды стал резко повышаться, течение подхватило и понесло нарты, собаки в панике перепутали лямки, полезли на нарты. Ценой неимоверных усилий Ушаков и Урванцев, стоя по плечи в воде, ухитрились вытянуть упряжки на сухой участок льда, откуда ветер согнал воду. Особую сложность представляло форсирование многочисленных речек и ручьев, превратившихся в бурные потоки. И все это надо было не просто преодолевать, а вести при этом непрерывную топографическую съемку. С неимоверными усилиями достигнув мыса Серп и Молот, путники увидели, что к счастью пролив, отделяющий их от базы, не вскрылся. К этому моменту часть собак, полностью обессилев, лежала на нартах, остальные еле брели. Продовольствие было на исходе. Люди, впрягшись в сани, напрягая последние силы, преодолевали многочисленные трещины и промоины и лишь, вступив на остров Домашний, в полном изнеможении повалились на землю. Планы по работам 1931 года были полностью выполнены.

Вторую половину года полярники провели в подготовке к новым походам: запасались мясом для собак и себя, готовили снаряжение и оборудование, не прекращая при этом плановых гидрологических, метеорологических и магнитных наблюдений.
В 1932 году им предстояло нанести на карту самый южный и самый удаленный от базы остров (Большевик), а также маленький остров к западу от островов Октябрьской Революции и Комсомольца (Пионер). В марте Ушаков с Журавлевым провели подготовительный маршрут по организации продовольственных складов на острове Большевик, а 13 апреля Ушаков с Урванцевым отправились в южный съемочный поход, взяв с собой всех сколько-нибудь годных собак. Сначала прошли вдоль западного берега острова Октябрьской Революции, повторяя съемку прошлого года, получившуюся тогда низкого качества из-за трудности движения в распутицу. От самой юго-западной точки острова и всего архипелага мыса Неупокоева за 45 суток объехали против часовой стрелки остров Большевик и нанесли его на карту. Определения Урванцева заметно уточнили результаты съемки южного и восточного берегов острова, произведенной в 1914 году с кораблей гидрографической экспедицией Северного Ледовитого океана. Общая длина южного маршрута составила свыше 1100 км. Отдохнув 2 дня, Ушаков и Урванцев за 8 дней без каких-либо проблем, играючи, положили на карту остров Пионер.

Беспрецедентная по масштабам, оригинальности организации и исполнения экспедиция блестяще завершилась. Каждый из ее участников с честью выполнил все свои обязанности. На карту было положено свыше 2200 км береговой линии архипелага Северная Земля. Полуинструментальная съемка базировалась на 15 астрономических пунктах, достаточно равномерно распределенных по всем маршрутам. Карта Арктики приобрела ее современный вид. В оставшееся до прихода судна время Урванцев в чистовом виде вычертил карту архипелага в двух проекциях: нормальной конической и прямолинейной меркаторской, применяемой при судовождении.
По словам В.Ю. Визе, эта экспедиция может быть отнесена к выдающимся полярным предприятиям нашего времени. Она сыграла важную роль в решении проблемы организации и освоения Северного морского пути. Помимо топографической съемки, проведены разнообразные научные наблюдения, основная заслуга в которых конечно принадлежит Урванцеву. Им получены первые сведения о геологии, климате, оледенении, гидрологии архипелага, установлены признаки присутствия ряда полезных ископаемых: меди, олова, железа, нефти и других. За участие в Североземельской экспедиции Урванцев был награжден орденом Ленина. 14 августа 1932 года к Домашнему подошел ледокольный пароход «А. Сибиряков», совершавший свое историческое сквозное плавание за одну навигацию по Северному морскому пути, а на следующий день подошел ледокольный пароход «Русанов», который и вывез полярников на Большую Землю.
В декабре 1932 года после похода ледокольного парохода «А. Сибиряков», прошедшего за одну навигацию Северо-Восточным проходом (Северный морской путь), правительство приняло решение об организации здесь регулярных плаваний. В связи с этим встал вопрос о создании опорных топливных баз по трассе. Учитывая более высокую экономичность нефти по сравнению с углем, решено было начать ее поиски на Сибирском Севере. Урванцеву поручили обследовать район п-ова Нордвик между Хатангским и Анабарским заливами моря Лаптевых, где со времен промышленника Н.С. Белькова были известны выходы соли и «масла, названного врачебной управой черной нефтью». Организованная Урванцевым разведочно-буровая экспедиция в начале августа 1933 года отправилась из Архангельска на одном из судов Первой Ленской экспедиции. Тяжелая ледовая обстановка не позволила подойти к району работ. Экспедиция была вынуждена зазимовать в 500 км от него около островов Самуила (ныне Комсомольской Правды). За время зимовки Урванцев организовал тысячекилометровый поход на вездеходах НАТИ-2 по Таймырскому полуострову с целью испытания новой отечественной техники. Поход показал прекрасную приспособленность этих машин для работы на Крайнем Севере. После зимовки Урванцев вернулся в Ленинград, организованная им экспедиция продолжила работы в Нордвикском районе без его участия.

В последующие годы Урванцев работал главным консультантом Горно-геологического управления Главсевморпути, заместителем и исполняющим обязанности директора Арктического института. В 1935 году одним из первых в стране без защиты диссертации он стал доктором геолого-минералогических наук.
В 1938 году Урванцев был репрессирован. Его осудили на 15 лет за вредительство и соучастие в контрреволюционной деятельности. Через два года после апелляции в Верховный суд СССР он был освобожден, а затем снова осужден по тому же делу на восемь лет. С 1940 по 1944 год Урванцев находился сначала в Актюбинске, а потом безвыездно в Норильске, где вел геологические исследования, но под конвоем. В 1945 году его досрочно освободили. После освобождения Урванцев руководил геологической службой Норильского горно-металлургического комбината, занимался педагогической деятельностью. В 1954 году был полностью реабилитирован.

С 1955 года и до конца жизни Николай Николаевич работал в Научно-исследовательском институте геологии Арктики в Ленинграде. В 1958 году ему за выдающиеся научные труды в области географических наук присуждена Большая золотая медаль Географического общества СССР, а в 1963 году его наградили вторым орденом Ленина. Основные научные труды Урванцева посвящены геологии Таймыра, Северной Земли, севера Сибирской платформы. Он автор нескольких научно-популярных книг.
Согласно завещанию, урна с прахом Николая Николаевича Урванцева захоронена в Норильске на «нолевом» пикете. Через несколько месяцев туда же была подхоронена урна с прахом его жены Елизаветы Ивановны.
Мыс и бухта на острове Олений в шхерах Минина. Назвал в 1956 году советский гидрограф В.А. Троицкий
Гора на Таймыре южнее залива Фаддея.