Колодиев Николай Яковлевич*

(25.11.1909 - 28.10.1940) 

Арктический гидрограф.

После школы, как и многие его ровесники, поступил работать на железную дорогу, сначала кочегаром, потом помощником машиниста, а затем и машинистом на паровозе в поселке Таловая.

Три года Колодиев служил в армии на Дальнем Востоке, где прошел путь от рядового до командира взвода зенитной артиллерии. Он мог навсегда остаться на военной службе, но избрал себе другой путь. Океан покорил Колодиева своей красотой и мощью. Он принял решение связать свою судьбу с исследованием морей и океанов и после демобилизации поступил в Ленинградский гидрографический институт. Чтобы как-то жить, ему приходилось совмещать учебу с работой.     В 1937-1938 гг. еще, будучи студентом, Колодиев участвовал знаменитом дрейфе на ледокольном пароходе «Г.Седов». В апреле 1938 года он вернулся в Ленинград и продолжил учебу, а «Г.Седов», как известно, был закован тяжелыми льдами и освобожден из ледового плена только в 1940 году.

В 1939 году Колодиев окончил институт, получив специальность инженера-гидрографа, а через год уже возглавил экспедицию на корабле «Вихрь. Молодому начальнику было дано ответственное задание. «Вихрь», на борту которого находились 20 человек команды и 3 научных сотрудника, должен был совершить труднейший переход по всей трассе Северного морского пути от Архангельска  до бухты Провидения в одну навигацию и за короткое полярное лето выполнить большую программу научных исследований.

Судно было укомплектовано лучшими местными моряками, высококвалифицированным командным составом во главе со старым полярным капитаном Р.К. Ивановым, который имел большой опыт дальнего и полярного плавания,  хорошо снабжен продовольствием, теплой одеждой и свежим мясом.

21 июля вышли из Архангельска на восток. Согласно заданию, уже от острова Белый (Карское море) начали производить попутный промер, а после мыса Сердце-Камень (Чукотское море) до мыса Дежнева – систематический промер.

Через четыре дня «Вихрь» пришел к проливу Югорский шар, который был забит льдом. После трехсуточного безуспешного ожидания от штаба морской проводки  получили указание идти, огибая мыс Желания к острову Диксон. От Диксона чистой водой дошли до архипелага Норденшельда, а откуда в караване ледореза «Литке» до мыса Челюскин. От мыса Челюскин до бухты Тикси через тяжелые паковые льды «Вихрь» добирался самостоятельно.

Трое суток пришлось пробираться в трудных условиях: были тяжелые льды. Судно с разбега ломало отдельные перемычки и большие льдины.

Работать в машинном отделении механикам и мотористу приходилось очень трудно. Чрезвычайно большое искусство и бдительность требовались от капитана, его помощников и рулевых матросов: от попадания льдин под гребной винт останавливался главный двигатель.

Но эти трудности экипаж судна преодолел. В бухту Тикси пришли благополучно. Пополнив горючее и отдохнув, 26 августа отправились на восток.

Восточно-Сибирское море встретило экспедицию неприветливо. В особо напряженном положении судно находилось в районе Айона, где тяжелые льды прижимали корабль к берегу. Из тяжелых льдов удалось выбраться лишь с помощью ледокола «Л. Каганович».

5 сентября экспедиция достигла Чукотского моря. Это был один из наименее исследованных участков Северного морского пути. Гидрографам «Вихря» пришлось тщательно измерять глубины, выявлять подводные опасности, изучать течения, скорость и направление ветра. В течение всего этого периода шла ожесточенная борьба со стихией.

На море бушевали непрерывные штормы. Чукотское море штормило, не давая людям ни дня передышки. Вокруг «Вихря» бесновались в неистовой пляске водяные горы – любая из них могла в одну минуту раздавить, превратить в щепки крошечное суденышко. Волны захлестывали капитанский мостик и кормовую палубу. Вода проникала в каюты, в салон, в радиорубку, но моряки не сдавались. Несмотря ни на что, на нем шла размеренная трудовая жизнь. Как ни сложна была навигационная обстановка, участники экспедиции выполняли программу намеченных исследований. Н.Я. Колодиев привязывался тросом к надстройкам и вместе с другими работал на палубе. Моряков не так просто удивить смелостью, всякое повидали. Но у этого молодого гидрографа смелости хватало на троих. На судне как-то узнали, что их начальник раньше работал помощником машиниста на паровозе, служил на дальневосточной границе, а зимой 1939 года провел по льду Финского залива наши танки под Выборг.

Экспедиция покинула район обследования только после категорического приказа, полученного по радио с Чукотки: ввиду плохой погоды – сильных штормов, снежных завалов и надвигающихся льдов - идти в бухту Провидения. Путь от Колючинской губы до бухты Провидения сопровождался 7-8-ю балльными штормами. Судно бросало, как щепку. Кормовая надстройка уходила в воду. От скопившейся воды в салоне ходили волны. Машинное отделение, находящееся под кормовыми надстройками, тоже заливалось водой, в электропроводке случились короткие замыкания. Одна динамо-машина вышла из строя. Только благодаря усилиям механиков Вешнякова и Воронцова она была восстановлена. Над другими динамо-машинами и постом управления устраивались железные зонты. Механики и моторист работали под соленым дождем. Крен судна доходил до 48 градусов.

Бывали минуты, когда казалось, что еще немного и экипаж погибнет вместе с кораблем. Однако команда судна с честью выполнила свое задание.

Экспедиция также полностью справилась с планом работы по попутным промерам и гидрометеорологическим наблюдениям.

Седьмого октября, спустя два месяца и шестнадцать дней после выхода из Архангельска, «Вихрь» закончил свой путь в бухте Провидения. Если исключить тридцать дней, в течение которых экспедиция работала в Чукотском море, то переход по заполярной трассе занял чуть больше месяца. В 1940 году насчитывалось не так много судов, прошедших Северный морской путь в одну навигацию. «Вихрь», проделавший сложный и опасный путь за 36 суток, с честью выполнил свое задание. В освоение Северного морского пути был внесен еще один ценный вклад.

В бухте Провидения Колодиев вместе со своей экспедицией перешел с «Вихря» на ледокольный пароход «Малыгин», уходивший во Владивосток. А ночью 27 октября радиостанция порта Петропавловск-Камчатский приняла тревожное сообщение о том, что пароход «Малыгин» терпит бедствие у восточного берега Камчатки в районе мыса Низкий у входа в пролив Литке. Находящиеся в море суда слышали «SOS» «Малыгина», а подойти к нему не смогли.

Из воспоминаний очевидца Петра Белова, моряка Камчатского пароходства, судно которого пережило этот шторм:

«Обслуживали мы восточное побережье. Накануне передали - движется циклон. До Петропавловска-Камчатского было двое суток хода. Больше на побережье бухт не было, где можно было укрыться от шторма. Чтобы судно не разбило о прибрежные камни, выход был один - идти в открытый океан.

Вначале была легкая зыбь. Потом ветер усилился, начало штормить по-настоящему. Небо было серое. Задрожали все люки. Глянешь в иллюминатор, а на тебя катится огромный водяной вал. До того большой, что затмил весь горизонт. Думаешь, вот и все. Но обходится все благополучно, только чувствуешь, как тебя кто кидает в огромную бездну, затем с такой же силой выбрасывает наружу. И так бесконечно. Жутко, особенно новичку. Чтобы не смотреть, я уткнулся лицом в подушку, решил заснуть. Легко сказать: заснуть, когда тебя кидает в разные стороны. Часов в 12 слышу: - «Всем к капитану!» Приходим. На столе телеграмма, переданная радистом. В 120 милях от нас терпит бедствие пароход «Малыгин». От него поступают сигналы «SOS». Решение одно. Идем на помощь, этого требует не только морской устав, но и человеческая совесть. Надежды на спасение мало. По подсчетам нашего капитана «Малыгин» находился в самом эпицентре циклона. Туда пробиться нелегко. Хотя идем полным ходом, но продвигаемся, как черепаха. Узнаем, что у «Малыгина» отказало рулевое управление, смыло некоторые надстройки, вода проникла в трюм. При таком положении судно не может справиться со стихией. Вот-вот его перевернет водяная гряда. По всей вероятности, если мы и пробьемся в этот ад, все равно будет поздно. Но мы шли. Снаружи ничего нельзя было разобрать. Сплошная тьма, шквальный со свистом ветер, ливень, то и дело, громадные массы воды обрушиваются на пароход, заливает капитанский мостик. Волны перекатываются через палубу. Судно швыряет как спичечный коробок. Диву даешься, как оно могло выдержать? Но мы еще находимся не в эпицентре. А там, где «Малыгин»?! Чем настойчивее мы шли на сближение, тем дальше уносило нас от места нахождения «Малыгина». Мы использовали все средства и меняли курс - все бесполезно. Штормовое кольцо было непробиваемо. Нашему терпению не было предела, ведь там, на судне, были люди». «Два месяца поисков с воздуха, моря и суши не дали положительных результатов. Выброшенные на берег в районе мыса Низкий: труп гидрографа Соколовой, деревянные части палубных настроек, шлюпки, и мелкие предметы инвентаря, явились молчаливыми свидетелями разыгравшейся в море трагедии. В декабре поисковые партии прекратили работу, и «Малыгин» был исключен из списка плавающих судов». Вместе с малыгинцами погиб и гидрограф Н.Я. Колодиев.

Бухта на восточном берегу острова Нансена. Название утверждено Архангельским облисполкомом в 1963 г. по представлению ГП ММФ (Решение № 651...).

* по материалам сайта buturlinovka.ru